Очнулся я в воде, захлебываясь и отплевываясь. Было темно, хоть глаз выколи. Рядом, очевидно, на плоту, шла какая-то ожесточенная возня, закончившаяся гневным криком Ингрид и сильным всплеском. Я поплыл на всплеск и тут же наткнулся на нее. Ее лицо лишь снизу едва подсвечивалось фосфоресцирующими всплесками.
— Что происходит? — крикнул я, впрочем уже и сам догадываясь об этом.
— Это он, я ведь говорила, — стуча зубами, повторяла она, — это он. Он нас убьет. Я ведь говорила...
Голова моя гудела, словно меня только что огрели чем-то тяжелым.
— Ах ты сукин сын! — крикнул я и поплыл к плоту.
— Спокойно, ребята, — раздался из тьмы голос Петра. — У меня нож. Не хотел бы его использовать. Плывите себе куда подальше. Нам не по пути.
— Думаешь, один спасешься? — задал я дурацкий вопрос, лихорадочно ища выход.
— Спасусь — не спасусь — это мое дело, — раздалось в ответ.
— И не боишься, что мы все расскажем комиссии?