Я обошел его, когда до Ингрид оставалось метров сорок. "Убью, сволочь!" — кричал он мне вслед, но что он мог нам теперь сделать. Доплыв до Ингрид, я был так счастлив, что не сразу заметил перемену в ней. У нее было лицо человека, простившегося с надеждой. В нем не было ни страха, ни отчаяния — только безмерная усталость, когда жизнь и смерть становятся равны друг другу.

— Все хорошо, я с тобой, — твердил я. — Все хорошо... — Но не уверен, что она меня слышала. После нескольких неудачных попыток я с великим трудом втянул ее в лодку. Теперь оставалось нагнать плот, который я потерял из виду. Надо было плыть назад с поправкой на ветер, отнесший плот неизвестно на какое расстояние. Ингрид лежала, откинувшись головой на носовой бортик. Не решившись ее тревожить, я лег лицом к корме и что было сил погреб обратно. Но, как я ни пыхтел, теперь мы продвигались со скоростью черепахи. Похоже, плота нам больше не видать, подумал я. А волны уже гуляли такие, что было ясно — надвигается шторм. Что же нас ждет? С каждой минутой тревога во мне прибывала. И еще меня тревожило, что я не вижу Петра. Его надо было обойти стороной, так где же он?