— Это твоя проблема, — как можно равнодушней сказал я, но все у меня внутри дрожало. Если он меня вычислит — конец...
— Ах моя? — словно заколебавшись, протянул Петр и, накрутив на кулак волосы Ингрид, окунул ее с головой. — Ведь утоплю, как кутенка... — Он выдернул ее, дав сделать один лишь судорожный глоток воздуха, и снова окунул.
И тут я зарычал, как зверь, и бросился в воду. Я рысью вцепился ему сзади в плечи, пытаясь добраться до горла. Но Петр, без всякого сопротивления, неожиданно ушел под воду, оставив в моих руках лишь оба спасательных жилета, словно выскользнув из них, как из старой, больше не нужной кожи. Мгновеньем позже он уже вынырнул у плота, поспешно взобрался на него и помахал нам рукой:
— Все, ребята, пока. Финита ля комедия. Если бы вы знали, как вы мне надоели.
Таким он и остался в моей памяти — могучий лысый толстяк в позе победителя. Пьедесталом ему был наш плот на вздыбившейся волне.
Больше мне не было до него дела — я надевал на Ингрид жилет, и она твердила, что хочет умереть, и что напрасно я стараюсь...