Чемоданы покачивались вокруг меня, как стадо отдыхающих тюленей. Хотя я никогда не плавал с тюленями. Когда барахло намокнет, оно пойдет ко дну. Меня могла интересовать только еда. Но еду не кладут в чемодан, сдаваемый в багажное отделение. Еда — это ручная кладь. Впрочем... Я вдруг подумал, что что-нибудь полезное я смогу там найти. Я не знал — что. Может быть, складной нож, веревку или бутылку спиртного. Я читал, что хорошо проспиртованные кораблекрушенцы дольше держались в воде.
Плавать в надутом жилете было не очень-то легко, а открывать чемоданы — и того труднее. Почти все они были закрыты на замки — так что мне оказалось доступным содержимое лишь нескольких сумок на молниях. В первой же из них я обнаружил нож, правда не складной — скорее сувенирный кинжал в кожаных ножнах. Странно, но он мне добавил уверенности, хотя никто на меня, кажется, и не собирался нападать. Веревки так и не нашлось, зато попалась новая льняная простыня и я ее тоже присвоил, хотя не очень понимал, зачем. В одной из сумок меня ждала литровая бутылка немецкой водки “Распутин”. Но с этими приобретениями я стал хуже держаться на воде — весу они не добавили, зато заметно ограничили маневренность.