Я почувствовал, что безумно хочу вкусить то, что у мулаточки пряталось между упругих ляжек. Я скользнул пальцами по внутренней сторон ее бедер, которые были нежней бархата, и поймал в ее узких трусиках маленькую сдобную булочку, раскрытую посередке, смазанную медом и усыпанную маком. И горячую, словно из печи. Но она была слишком далеко от меня, и я, не отбирая у мулаточки ее приобретения, осторожно сполз на ковровое покрытие пола и подтянул к себе то, чего мне хотелось сейчас больше всего. Я отстегнул резинки на ее чулках, спустил с ее попки трусики и, подождав, пока она, как в акробатическом этюде, вынет из них ноги, посадил ее себе на лицо. Она тихо ойкнула, почувствовав, как мои губы в глубоком затяжном поцелуе вбирают в себя все, что можно было вобрать. Не знаю, что она при этом чувствовала — никогда не спрашивал об этом ни у одной из своих женщин. Так можно было баловаться с грудью.