Когда я вернулся, они спали, сплетясь в каком-то невозможном объятии. Ингрид лежала голышом сверху в капкане двух огромных петровых лапищ, но ее аккуратная попка, освещенная розовым восходом, была свободна и гостеприимно оттопырена. Искушение было слишком велико и, не снимая спасательного жилета, единственного, что было на мне, я поплевал на свой мучительно восставший фаллос и осторожно ввел его в верхнюю дырочку, каштаново опаленнную по краям. Судя по тому, как он легко проник внутрь, и здесь до меня уже побывали.