Я решил вернуться к водопаду, чтобы попробовать где-нибудь подняться обратно, но скалы оказались неприступны – деревья и кустарники, тянущиеся друг к другу сверху и снизу, разделяло метров двадцать голой каменной стены. Я обратил внимание на то, что весь этот нижний мир находился как бы в тени верхнего – воздух был настолько насыщен испарениями, что солнце угадывалось лишь блеклым пятном. Надо было где-то поблизости поискать какое-нибудь убежище, с расчетом, чтобы в него не пролез крупный хищник. Мелким хищникам – то бишь насекомым – я еще мог дать отпор. В голове у меня стал постепенно созревать план, каким образом я мог бы снова перекочевать в верхний мир, а там уж попробовать добраться до противоположного берега. Это можно было сделать только на крыльях. Если возле водопада есть восходящий поток воздуха, то можно попытаться построить дельтаплан и спрыгнуть с нижнего каскада в расчете, что понесет вверх. Или можно было попытаться обмануть какую-нибудь большую птицу, спрятавшись в ней, как Нильс в гусе из норвежской сказки. Если меня приняли за саблезубого тигренка, почему бы не попытать счастья каким-нибудь большеклювым гусенком. Да, мой эволюционировавший мозг продолжал вырабатывать план спасения, так что отчаиваться было рано.
Но прежде надо было хорошенько помыться – за несколько дней в пещере я основательно погрязнел, волосы стояли колтуном. И хотя грязь придавала моему облику некоторую воинственность, мой интеллект убеждал меня, что я не должен уподобляться окружающей действительности, и что залог моего спасения – в противостоянии ей.
Продолжение