Под яблоней был прохладный зеленый сумрак, у лица, касаясь щек, спокойно висели небольшие крепкие плоды, твердо, стройно уходил вверх ствол с многочисленными отростками веток, - все это вдруг вызвало в Блинове ощущение, которое бывало у него накануне Нового года, когда он был мальчиком, - ощущение тайны.
Если бы я прочитал эти рассказы тогда, сорок лет назад, Куберский стал бы моим автором. А что я могу сказать сейчас, когда он давно уже и так мой автор? Эти рассказы ничего принципиально нового не добавляют к моему представлению о его творчестве, только подтверждают. Действительно, мой автор.