Одна знакомая рассказывает - ее подруга Ася, именинница, только что вернулась из Америки - ездила к сыну, нянчила внуков. Пошла Ася прогуляться по магазинам и заблудилась. К ней подъехала машина с полицейскими, стали объясняться, друг друга не поняли (Ася в английском не очень), но все-таки ее отвезли домой. На следующий день полицейские ей перезвонили узнать, как дела, а потом привезли ей женщину, русскоговорящую, в подруги, чтобы Асе было с кем беседовать и гулять... Потом тот же полицейский еще перезванивал, интересовался, все ли с Асей в порядке...
( из письма)
.... В Америке помню только одну историю с полицейским. По окончании Ду-да парада в Пасадене ( типа, парад чудаков ) на опустевшей, забросанной рваными мексиканскими лепешками главной улице (этими лепешками швыряли друг в друга) стоял мальчик лет шести-семи и громко плакал. «Я потерял своего папу! Где мой папа?» - повторял он. К мальчику тут же подошел огромный красивый в свежей выглаженной сорочке белый полицейский, лет сорока, опустился на корточки, выслушал его историю, выпрямился, протянул руку и сказал: «Не плачь, все хорошо. Сейчас найдем твоего папу». И я, стоявший чуть поодаль, почувствовал, что так оно и будет.
А в, можно сказать, тесный контакт с полицейскими я впервые вступил в Амстердаме, куда прилетел наш самолет из Пулково-2 по пути в Мадрид, где меня ждала моя родная сестра. Дело было под Новый 1998 год, у нас с женой на руках попеременно сидела наша полуторагодовалая дочка, которую стюардессы нидерландской авиакомпании КЛМ то есть Royal Dutch Airlines, задарили фирменными игрушками-сувенирами. До пересадки на самолет до Мадрида было полтора часа, и мы побродили по дьюти фри, где купили духи жене - тогда еще имело смысл покупать не у себя дома — и встали в очередь на таможенно-паспортный контроль. Чиновник проверил визы в наших загранпаспортах, спросил по-английски «Отдыхать?», на что я кивнул, а потом поинтересовался, сколько у нас собой денег.
- Двести пятьдесят долларов, - сказал я, поскольку 49 долларов мы уже шарахнули на духи.
- Кредитная карточка?- поинтересовался чиновник.
- Кредитной карточки у меня нет, - сказал я.
- Тогда у жены? - поднял чиновник брови.
- У нее тоже нет, - сказал я, еще не видя в том ничего худого.
- Подождите, пожалуйства, - сказал чиновник, повнимательней глянул на нас, кому-то позвонил по местной линии и попросил отойди нас в сторонку, не вернув нам при том наши паспорта.
- В чем дело? - заволновалась жена, держа на руках нашу малышку с утенком в форме летчика KLM
- Не знаю, - пожал я плечами. - Велели постоять и подождать.
- Не понимаю, - сказала жена.
- Я тоже, - сказал я. - Сейчас разберемся. У нас в порядке.
Но в порядке у нас было не все. Визы нам делали через турагентство как туристам для гостиничного отдыха, летели же мы просто в гости к моей родной сестре. И так называемых ваучеров на размещение в гостинице у нас не было — хотя в турагентстве меня предупреждали, что хозяин испанской гостиницы, если ему позвонят из испанского консульства, должен подтвердить, что да, такие-то в списке у него числятся. Теперь же говорить, что я еду в какую-то липовую гостиницу, где за все якобы заплачено, было рискованно. Тем более, что и адреса таковой у меня не было. Тогда уж точно от ворот поворот. Однако и визы, и авиабилеты у нас настоящие. Какая разница, куда мы едем?
Пока я таким образом размышлял, возле нас появилось два дюжих полицейских - я при росте метр семьдесят четыре был им где-то по плечо, и первое, что мне бросилось в глаза - это кожаные черные портупеи с пистолетами на поясах. Полицейский, что поразвязней, без особых церемоний объяснил мне, что они снимают нас с рейса, что сейчас нам вернут наши паспорта и привезут чемоданы согласно корешкам, приклеенным к нашим билетам.
- Вы откуда прилетели? - спросил он.
- Из Петербурга, - сказал я.
- Сегодня рейса больше нет, а завтра отправитесь обратно.
- А в чем дело? - спросил я, чувствуя буквально, как уходит из-под ног отшлифованный до блеска каменный пол этого огромного роскошного бескрайнего аэропорта, сверкающего для нас, еще таких совковских, немыслимым блеском другой жизни.
- Вы летите в Европу без денег. Европе такие эмигранты не нужны.
- Мы не собираемся эмигрировать, мы едем отдыхать на зимние каникулы в Мадрид.
- Без денег? - хмыкнул один из полицейских.
- Нам не нужны деньги, - мы едем к родственникам, — сказал я. И правильно сделал. Скажи я про гостиницу, которой и названия не помнил, и крышка...
- Что ты там с ними разговариваешь, мы же на самолет опоздаем, — сказала жена. - Уже посадку объявили...
- Мы не опоздаем, - сказал я, - нас сняли с рейса.
- То есть как это? - повышая голос, возмущенно повернулась к полицейским жена, с дочкой на руках. Ей казалось, что у нас здесь есть какие-то человеческие права. Увы, прав не было. То есть совсем.
- Им не нравится, что у нас нет денег, - сказал я. - Надо звонить сестре.
Тем временем подвезли наши чемоданы, и именно их появление означало полное изменение нашего статуса - из белых европейцев мы превратились в серых маргиналов, во второй сорт.
- Что же это такое? Вот сволочи, - сказала жена. - Они что, не видят, что у нас маленький ребенок. Ей же спать нужно, есть...
Похоже, полицейских это ничуть не заботило.
- Пойдемте, здесь вам не положено оставаться, - сказал полицейский, тот, что поразвязней, - следуйте за нами...
И мы последовали, жена с ребенком, я с чемоданами на тележке, как бы уже не пассажиры, а скорее арестованные. Так мы и шли за двумя полицейскими, изредка ловя на себе вопросительные взгляды встречных-поперечных свободных людей.
Полицейские привели нас к какой-то выгородке, за которой маячило несколько смуглолицых, видимо, тоже перехваченных, эмигрантов, в национальной одежде, по виду пакистанцев.
- Послушайте, - сказал я, плохо представляя нас в компании пакистанцев. - Это недоразумение. Мы летим к моей родной сестре. Она живет в Мадриде. Она ждет нас. В любом случае я должен сейчас позвонить ей и объяснить ситуацию. Чтоб она не волновалась. Она же нас встречает.
- У вас в Мадриде сестра? - включился наконец второй полицейский. - Она там живет, она поданная Испании? Тогда вы должны представить доказательство. Приглашение от нее и подтверждение полиции о том, где она проживает. И подтверждение банка о том, что ее средства позволяют ей вас принять.
- Я сейчас этим займусь, - сказал я. - Я ей позвоню. Только куда она пришлет эти данные? У вас есть факс, номер факса, куда она пришлет все, что нужно?
Полицейские переглянулись при таком неожиданном повороте - похоже, я не блефовал - и дали мне номер факса...
- В течение часа я все улажу, - сказал я. - Только я не могу оставлять здесь жену с ребенком. Позвольте нам вернуться наверх в зал ожидания?
Полицейские позволили.
- Сволочи, скоты, - бормотала жена, идя рядом, пока я катил тележку с чемоданами обратно, — за людей нас не считают. Что ты им сказал?
- Что и тебе. Сейчас буду звонить сестре, - объяснять ситуацию.
А ситуация заключалась еще и в том, что дело шло к вечеру, суббота, значит, банки уже закрываются, а без справки из банка....
Оставив в зале ожидания жену, где мы уложили дочку на свободную скамейку, я помчался покупать телефонную карточку. Только бы сестра была дома...
И она еще была.
- Что случилось? - услышал я родной голос, от которого сразу полегчало. - Мы как раз собирались ехать за вами в аэропорт.
Я как мог объяснил ей происходящее, рассказал, что от меня, то есть от нее требуется, дал номер полицейского факса.
- Боже, какой ужас! - сказала она. - Хорошо, я сейчас этим займусь, только...
- Что только? - спросил я.
- Так, ничего, - сказала она. - Позвони мне через час. Я могу сама куда-то тебе позвонить?
- Нет, - сказал я, - только я. - Да, мобильники у нас с женой появились позже
Дочка не спала, и мы сходили в буфет, где оставили еще тридцать долларов на соки и какие-то уже не лезущие в глотку сэндвичи...
Через час я позвонил.
- Игореша, ситуация тяжелая, - сказала сестра. - Все закрыто, то есть нет тех людей, у которых печати. Суббота, сам понимаешь, люди отдыхают. Уехали за город...
- Но должны же быть всякие дежурные, в той же полиции...
- Дежурные есть. Печатей нет, печати закрыты до понедельника....
- Это невозможно! - взмолился я, почувствовав, что она чуть ли не готова уступить равнодушному чиновному миропорядку. - Неужели мы должны из-за этой глупости возвращаться домой?! Это же катастрофа!
- Я попытаюсь, - помолчав, сказала сестра. - Хотя мы все живем в мире глупости. Мы подняли на ноги всех друзей. Всех, кто имеет хоть какое-то отношение ко всему такому... Позвони мне еще через час.
Через час ничего не определилось, и еще через час... Аэропорт заметно опустел и притих, дочка спала, а я все бегал как заведенный между телефоном и залом ожидания по длиннющему скользкому от чистоты коридору. За это время наряд полицейских сменился, и мне пришлось заново разъяснять тему нашего неправедного задержания и причину своей беготни. Надо отметить, что все полицейские отменно знали английский, хотя наверняка университетов не кончали. С удивлением непосвященных услышав, что я жду документов от сестрицы на их факс, полицейские сказали, что попробуют подыскать нам место для ночлега. Спустя полчаса они подошли к нашему маленькому семейному табору со словами, что бесплатного ничего не нашлось, но что они разрешают нам остаться на ночь в этом зале.
- Спроси, а платная гостиница у них тут есть? - сказала жена.
Платная, конечно, нашлась — и за 120 долларов я поместил свое пострадавшее семейство в отдельном двуспальном номере с ванной и туалетом. Это было как чудо, как луч солнца в темном царстве попранных человеческих прав ... Читать дальше »