Вчера, уже улегшись, приняв валерианки и боярышника и с полчаса послушно полежав, Локас понял, что все равно не уснет, как не засыпал уже месяц, - включил телевизор, канал «Культура» (а что еще там можно смотреть), и пошла передача – песни Великой Отечественной войны, кадры из кинохроники и фильмов тех лет. Глаза у Локаса тут же защипало и полились слезы – молчаливые, беззвучные слезы, которые он даже не пытался остановить. У каждого есть его ахиллесова пята – уязвимая точка в душе, открытость чему-то, беззащитность перед чем-то, что сильнее нас. Да, это были военные песни и фильмы с теми, давно умершими актерами, кумирами тех лет. Локас слушал и плакал, как в детстве. Он вспоминал отца и мать, прошедших через эту войну и устроивших после нее (пусть ненадолго) праздник жизни, за которым Локас наблюдал через дверную щель в гостиную, полную взрослой радости, вкусного дыма папирос, - кто-то пел, аккомпанируя себе на пианино, кто-то, проигравший в карты, лез под стол или кукарекал, заливистый женский смех… потом дверь открывалась, и мама, от которой нежно пахло духами, делала удивленное лицо - как, он еще не спит?- а после нее появлялся папа со стаканом в руке, на четверть полным каким-то напитком, и шепотом, с оглядкой, спрашивал: «Хочешь пива?»
А еще много чего вспоминал он, родившийся в мае сорок второго, и переживший вместе со страной еще целых три года войны. Он осознал себя чуть ли не с шести месяцев, видно, еще в утробе раненый разговорами о войне, этим ежедневным пугающим левитановским «От Советского информбюро», и не желавший появляться на свет, упершийся внутри, так что, по словам мамы, его пришлось вытаскивать силком. И еще он помнил вспышку ослепительного счастья, когда однажды, в конце августа сорок третьего после битвы на Курской Дуге ( это потом он узнал про битву) в Куйбышев, где они жили в эвакуации, приехал на несколько отпускных дней отец. Открывается наружная дверь, возглас матери и знакомый сипловатый смешок отца… Откуда знакомый? А вот оттуда… Знакомый и бесконечно родной.
Ах, какие это были песни – может быть, первый и последний раз в новейшей истории наш народ перестал тогда быть рабом. Развернулся во всю свою неуемность, стал хозяином положения, поверил в себя, в свои силы и победил. Именно он – его простые люди, не военачальники, не генералиссимус, а он, народ. Каждый тогда стал свободным. Потому и песни такие.
А после войны все вернулось – тюрьмы, расстрелы, гнет, компании насилия, одна безумней другой… И разоблачение культа Сталина мало что изменило.
Полвторого передача кончилась, слезы вылились, Локас повернулся на правый бок и впервые за месяц уснул.
Ему ничего не снилось.