1.
Do you know, when I was reading the poem - and I did look for religious undertones - I saw more political undertones than the latter. I saw how governments, no matter how different they are, will always screw over their followers. In this matter, the followers are the oysters.  
Знаете, когда я читал это стихотворение, действительно ища в нем антиклерикальный подтекст, я увидел еще больше другого - политический подтекст. Я видел, как правительства, независимо от своих различий, всегда поимеют своих приверженцев. В этом смысле приверженцы и есть те самые устрицы.

2.
I'm reminded of Stalin, actually. I see what Stalin was in both the Walrus and the Carpenter - I also see many other dictators and tyrants, but he is the first that comes to mind, though the time periods are very different. If you compare the oysters to the citizens of (what was) the Soviet Union, you can see how - like Stalin did - the Walrus and the Carpenter manipulated them and ended up devouring them. They Walrus and the Carpenter did it literally, whilst Stalin did it metaphorically.  
На самом деле мне это напомнило Сталина. Мне представляется, что Сталин - это и Плотник, и Морж - мне видится много других диктаторов и тиранов, но он первый приходит в голову, пусть времена и весьма различны. Если сравнить устриц с гражданами того, что было Советским Союзом, можно увидеть, как подобно Сталину, Морж и Плотник манипулировали ими и заканчивали тем, что пожирали их. Только Морж и Тюлень делали это буквально, а Сталин метафорически.

3.
Obviously, Carroll did not mean to create a Stalin connection (unless he was a prophet), but this can easily be related to any other dictator, like I have said.
This poem has been interpreted throughout the years in many more ways than just as symbolizing, and thus satirizing, the religions of the East and West. Some have taken the poem's characters as representing politicians. Interestingly enough, I've read that when Carroll went to have his book illustrated, as all good books should be, he gave the illustrator the choice of drawing a carpenter, butterfly, or baronet. The illustrator chose the carpenter, I think for obvious reasons. Although the religious interpretation seems most logical to me, Carroll is a master of nonsense, and you can interpret this poem, as many others of his, in several ways.  
Естественно, что Кэрролл (если только он не пророк) не имел в виду ассоциаций со Сталиным, но стихотворение легко может ассоциироваться с любым диктатором, как я уже сказал.
Эти стихи за прошедшие годы трактовались в самых разных вариантах, а не просто как символика религий Востока и Запада и, следовательно, сатира на них. Некоторые увидели за персонажами стихотворения политических деятелей. Любопытно, я читал, что, когда Кэрролл вознамерился проиллюстрировать свою книгу, поскольку все хорошие книги должны быть с картинками, он дал художнику на выбор нарисовать плотника, бабочку или баронета. Художник выбрал плотника, я думаю, по очевидным причинам*. Хотя интерпретация в религиозном контексте кажется мне самой логичной, Кэрролл - мастер бессмыслицы, и вы можете интерпретировать это стихотворение, как и многие другие у него, по-разному.
------------------------
*Возможно, имеется в виду Вильям Карпентер (1797 — 1874; Carpenter - по-русски плотник) — английский публицист, современник Л. Кэрролла. Приверженец свободы печати и парламентской реформы; издал много брошюр политического содержания. - И.К.

Вот и я в свете соображений, высказанных английскими читателями, решил слегка актуализировать свой давний, сделанный еще в 60-х годах, перевод этого загадочного стихотворения, слегка переназвав лишь главных героев: Плотника - во что-то среднее между Плотником и Путником, а Моржа - в любимого персонажа многих русских сказок. Как мне показалось, стихи сразу задышали новой жизнью...

Итак,
Льюис Кэрролл

А кто не верит, что в оригинале все точно таким же образом, сами проверьте.  
ПЛУТНИК и МЕДВЕДЬ

Сияло солнце на волнах
Во всю сияло мочь,
И яркий глянец навести
Старалось им помочь,
Но странным в этом было то,
Что наступила ночь.

Lewis Carrol
The Walrus and the Carpenter

The sun was shining on the sea,
Shining with all his might:
He did his very best to make
The billows smooth and bright--
And this was odd, because it was
The middle of the night.

Луна сияла все темней
И думала о том,
Что солнцу по небу гулять
Прилично только днем.
"Какое свинство!" - Так она
Отозвалась о нем.

The moon was shining sulkily,
Because she thought the sun
Had got no business to be there
After the day was done--
"It's very rude of him," she said,
"To come and spoil the fun!"

Вода была мокрым мокра,
Как надлежит воде,
Ни облачка вы б не нашли,
В небесной высоте,
Ни даже птиц над головой
И вообще нигде.

The sea was wet as wet could be,
The sands were dry as dry.
You could not see a cloud, because
No cloud was in the sky:
No birds were flying overhead--
There were no birds to fly.

Вдоль моря Плутник и Медведь
Шли - к локтю локоток -
И оба плакали навзрыд,
Топча сплошной песок.
"Вот если бы его убрать..."-
Вздохнув, Медведь изрек. -

The Walrus and the Carpenter
Were walking close at hand;
They wept like anything to see
Such quantities of sand:
"If this were only cleared away,"
They said, "it would be grand!

"Представь - служанкам семерым
Я семь метелок дам,
За год положат ли конец
Бесчисленным пескам?"-
"Едва ли", - Плутник отвечал
И волю дал слезам.

"If seven maids with seven mops
Swept it for half a year.
Do you suppose," the Walrus said,
"That they could get it clear?"
"I doubt it," said the Carpenter,
And shed a bitter tear.

«О, устрицы, идите к нам!-
Медведь воскликнул вдруг,-
На берегу в своем кругу
Мы проведем досуг.
Но больше, чем для четырех,
Боюсь, не хватит рук».

"O Oysters, come and walk with us!"
The Walrus did beseech.
"A pleasant walk, a pleasant talk,
Along the briny beach:
We cannot do with more than four,
To give a hand to each."

Взглянула старшая тогда
В молчанье пред собой,
Моргнула старшая в ответ,
Качнула головой,
И это значило, что ей,
Милей морской покой.

The eldest Oyster looked at him,
But never a word he said:
The eldest Oyster winked his eye,
And shook his heavy head--
Meaning to say he did not choose
To leave the oyster-bed.

Но вот две пары поднялись
И две за ними вслед,
Бегут в песках на каблуках,
Во цвете юных лет,
И странно в этом только то,
Что ног у устриц нет

But four young Oysters hurried up,
All eager for the treat:
Their coats were brushed, their faces washed,
Their shoes were clean and neat--
And this was odd, because, you know,
They hadn't any feet.

Еще две пары молодых,
За ней еще одна -
Плывут, спешат, глаза горят...
И за волной волна
На берег отправляет их,
Подняв с морского дна.

Four other Oysters followed them,
And yet another four;
And thick and fast they came at last,
And more, and more, and more--
All hopping through the frothy waves,
And scrambling to the shore.

Устали Плутник и Медведь,
Поскольку долог путь,
И, камень выбрав покрупней,
Присели отдохнуть,
А устриц выстроили в ряд -
Не просто как-нибудь.

The Walrus and the Carpenter
Walked on a mile or so,
And then they rested on a rock
Conveniently low:
And all the little Oysters stood
And waited in a row.

“Ну что ж, пора, - сказал Медведь
Немного поболтать
Нам о капусте, королях,
Надежна ли печать,
И могут ли моря кипеть
А кабаны летать...»

"The time has come," the Walrus said,
"To talk of many things:
Of shoes--and ships--and sealing-wax--
Of cabbages--and kings--
And why the sea is boiling hot--
And whether pigs have wings."

“Но дайте нам придти в себя!
Хор устриц возопил,-
Такой серьезный разговор
Немалых стоит сил!»
«Вы правы», - Плутник отвечал,
Он джентльменом слыл

"But wait a bit," the Oysters cried,
"Before we have our chat;
For some of us are out of breath,
And all of us are fat!"
"No hurry!" said the Carpenter.
They thanked him much for that.

“ Нам червячка, - сказал Медведь, -
Не грех бы заморить,
Посыпать перцем — и на хлеб
И ускусом полить...
С участьем устриц дорогих
Приступим, так и быть»

"A loaf of bread," the Walrus said,
"Is what we chiefly need:
Pepper and vinegar besides
Are very good indeed--
Now if you're ready, Oysters dear,
We can begin to feed."

“Позвольте! - побледнели те,
Превозмогая страх, -
Вы чуть ли не носили нас
С любовью на руках...».
«Какая ночь!- сказал Медведь
И умилился: «Ах!"

"But not on us!" the Oysters cried,
Turning a little blue.
"After such kindness, that would be
A dismal thing to do!"
"The night is fine," the Walrus said.
"Do you admire the view?

"Как славно, что вы к нам пришли,
Мы полюбили вас..."
Но Плутник речь его прервал:
«Прошу в который раз
Нарезать хлеб, надеюсь, вы
Расслышали заказ».

"It was so kind of you to come!
And you are very nice!"
The Carpenter said nothing but
"Cut us another slice:
I wish you were not quite so deaf--
I've had to ask you twice!"

«Мне совестно,- сказал Медведь
За наш нечестный трюк,
Они так потянулись к нам,
Так верили... и вдруг...»
Но Плутник обронил в ответ:
«Поменьше масла, друг».

"It seems a shame," the Walrus said,
"To play them such a trick,
After we've brought them out so far,
And made them trot so quick!"
The Carpenter said nothing but
"The butter's spread too thick!"

“Бедняжки, - всхлипывал Медведь,
Болит за них душа».
Он самых крупных выбирал,
Глотал их неспеша,
И подносил к глазам платок,
За уголок держа.

"I weep for you," the Walrus said:
"I deeply sympathize."
With sobs and tears he sorted out
Those of the largest size,
Holding his pocket-handkerchief
Before his streaming eyes.

А Плутник встал: «Ну что ж, домой
Я проводить всех рад!»
Но, оказалось, что никто
Не поспешил назад,
В чем мало странного, когда
Всех слопали подряд.

"O Oysters," said the Carpenter,
"You've had a pleasant run!
Shall we be trotting home again?'
But answer came there none--
And this was scarcely odd, because
They'd eaten every one.