Одна знакомая Локаса * прислала ему под Новый год целую коллекцию фоток под заголовком "Сrazy people do crazy things", а на фотках всякие сумасбродства тех, кому захотелось самоутвердиться перед высотой. Ну, типа, стойка на руках над бездной, или даже застолье над ней же, где все, включая стол, подвешены на вбитых в скалу крюках... Нормальному человеку такое не под силу. Тут и вправду нужно быть crazy.

В присутствии высоты есть что-то унизительное и даже унижающее. Как, скажем, и в присутствии высокого начальства. Впрочем, перед высоким начальством обычно корректный и вежливый Локас слегка наглел. Он понимал, что это комплекс наоборот, то есть робость, вывернутая наизнанку. Но ничего не мог с собой поделать – наглел и все тут, и даже мог грубо ответить. Конечно, не типа – «спасибо, Вова!», но где-то близко. Поэтому карьеры в свои лучшие годы Локас не сделал, а в те, что стали похуже, он уже ни от кого не зависел, кроме как от своего рыжего кота, требовавшего ласки и норовившего улечься на клаву, когда Локас корпел над очередным переводом.

Первое свое унижение высотой Локас испытал, когда ему было четыре года. Дело было в Нахабино под Москвой, где его вернувшийся с войны отец командовал воинской частью. Там, помимо огороженной части, были еще какие-то пустые вышки, без часовых. Вышки как вышки – с лестницей и грибком будки наверху. Возле них окрестная детвора играла и развлекалась, в том числе маленький Локас. Самые ловкие и смелые карабкались по лестнице наверх и потом звали с вышки к себе. С земли они казались очень маленькими.

Локас сам не понимает, как это получилось, что он вдруг взял и полез. Он поднялся на несколько ступенек и глянул вниз. Внизу, далеко под ним, была зеленая трава, а на траве стояли дети, задрав вверх головы. Дети смотрели на него снизу, а другие дети смотрели на него сверху, и в этот момент Локаса охватил страх. Страх до оцепенения. Руки и ноги свело судорогой - Локас не мог двинуться ни вверх, ни вниз. Наверное, он закричал от страха и заплакал, но этого Локас не помнит. Он только помнит, что спустя несколько мгновений рядом с ним на лестнице оказался взрослый мальчик и, сопя Локасу в ухо, помог спуститься. Локас до сих пор помнит это спасительное посапывание возле себя, а еще - свое унижение.

Этот урок, видимо, не прошел для Локаса даром, потому что в возрасте от семи до одиннадцати лет, когда он проводил лето в Майори под Ригой, где его родные снимали дачу, он бесстрашно облазил все деревья, что росли окрест. Помимо девчонок, там было пять соседских мальчишек, и он лазил по деревьям лучше всех. Он становился чуть ли не друидом - ничто в природе не было ему тогда ближе и роднее деревьев. Они были его друзьями, и, забравшись почти на самую верхушку очередного клена, Локас воображал, сидя среди шевелящихся листьев, что здесь его настоящий дом.

Помимо кленов, у него была своя любимая липа, среди ветвей которой легко укладывались поперечные дощечки, превращая это место в некий штаб, ну, как в ошеломительном кинофильме той поры под названием «Тимур и его команда»…Потом Локас вырос и перестал лазить по деревьям, а когда попытался, то не очень-то у него и получилось.

Во второй раз высота унизила Локаса, когда ему было уже за тридцать. Его, как выпускника военной кафедры университета, вместе с другими такими же чайниками-выпускниками отправили на военные сборы на Северный Кавказ и там, поскольку со знанием английского языка он считался офицером разведки, сбросили с самолета. На парашюте, разумеется. Так вот, пока он был в свободном падении, то еще раз испытал то самое, знакомое по детству, чувство страха и абсолютной беспомощности, словно из него вынули все внутренности. Один холод пустоты. А потом, когда его сильно тряхнуло и дернуло, и он увидел над собой упругий купол парашюта, страх перешел в ощущение абсолютной эйфории. Вернулось и чувство юмора. Какие же из англоязычных народов Кавказа ждали его внизу? - подумал он тогда. Больше прыгать с парашютом ему не довелось.

И еще лишь однажды в его жизнь вмешалась высота. Дело было в Москве, где Локас встретил и полюбил одну прекрасную молодую женщину. Локас хотел жениться на ней, тем более, что они уже жили какое-то время как муж и жена. Но потом эта женщина сказала ему «нет» – потому что к ней вернулся мужчина, которого она любила до Локаса и, видимо, продолжала любить. В тот вечер решающего объяснения Локас выпил больше положенного, и когда его проводили до двери, и замок защелкнулся, он не смог этого вынести и принялся звонить. Но ему не открыли. Тогда он вылез в окно на лестничной площадке, чтобы оттуда перебраться к ней на балкон, хотя это было невозможно, поскольку балкон был выше на целый лестничный пролет и далеко от окна. Но Локас был сильно пьян и был уверен, что, сняв с кожаного пальто ремень и закинув конец на балкон, он зацепится за перила и сможет на этом ремне подтянуться…

И вот когда Локас почти целиком вылез из окна и распластался вдоль стены в направлении балкона, он ненароком глянул вниз с высоты шестого этажа сталинского дома и увидел далеко под собой лужу на асфальте в форме глаза, поскольку несколько осенних листьев образовали в этой луже подобие зрачка. И в этот же момент Локас услышал голос внутри себя, сказавший ему: еще одно движение и ты погибнешь. И Локас, хоть и был пьян и на высоту ему было плевать, голосу этому поверил - не без усилия подтянулся обратно к окну и слез на лестничную площадку. В ту ночь он ушел, еще надеясь, что вернется, что его позовут. Но его не позвали.

И миг, когда ангел хранитель предупредил его о смерти, Локас потом переживал еще много раз и каждый раз удивлялся тому, что остался жив и вот, живет до сих пор. То было, конечно, унижение, но не высотой. Но кто из нас хоть однажды не был в жизни унижен – хоть приказом начальства, хоть диким зверем, хоть стихией моря, хоть отечеством, хоть собственной глупостью, хоть той же любовью…

_______________________

Локас* - собирательный образ моего поколения ( И.К.)
Из моего блога на Эхе Москвы
10 января 2013, 18:20