Однажды Локасу палец прищемило, точнее ударило захлопнувшейся железной дверью. Да так, что Локас не узнал его – особенно лиловый ноготь, в котором пульсировала пытка. Пришлось бежать в медпункт, где, нагрев докрасна на спиртовке простую скрепку, ноготь и проткнули. И боль сразу ушла – вместе с кровью и лимфой.

Как просто! – подумал тогда Локас.

В молодости Локас* жил под девизом «все к лучшему в этом лучшем из миров». Сарказм Вольтера или его героя доктора Панглоса Локас осознал только в свои зрелые годы, да и то в связи с тем, что обещанный советским людям коммунизм так и не наступил. Однако взамен коммунизма была затем обещана перестройка, и Локас снова оказался среди принявших это всерьез. С тех пор он уже не мыслил себя вне политической жизни, жадно черпая новости из газет, радиоэфира, а позднее – и из Интернета. Для сопричастности он даже завел блог в ЖЖ, где отмечался ядовитыми комментариями по поводу властей предержащих. Ядовитыми – потому что Локас, наконец просекший, что все в этом далеко не лучшем из миров иногда имеет свойство катиться к худшему, стал оппозиционером. Настолько оппозиционером, что однажды даже купил билет и съездил в Москву, чтобы выйти локоть к локтю с другими оппозиционерами на Болотную площадь…

Ну а поскольку власть в стране каждый день давала Локасу сто поводов для сарказма, то он и не заметил, как стал ипохондриком и мизантропом, подсевшим на политическую наркоту. Ибо уже не мог и дня прожить, не наглотавшись яда российских будней. Особенно невыносим был Локасу национальный лидер. Невыносим и неприемлем настолько, что, едва завидев его на телеэкране, Локас переключал канал, из-за чего не раз имел разборки со своей законной половиной, которой лидер очень даже нравился.

«Да ты его любишь, - говорила ему супруга, - обожаешь… Ты дня без него прожить не можешь!» И однажды Локас почувствовал, что, похоже, так оно и есть. Только, разумеется, наоборот – то есть любовь как ненависть. И он вспомнил бессмертные строки: «Давно, усталый раб, задумал я побег в обитель дальнюю трудов и чистых нег». В самом деле, - подумал он, - глупо тратить остаток дней на ненависть. Разве мало в жизни настоящей любви – к природе, к красивым женщинам, к любимому делу, к музыке, книгам, картинам и к тишине в лесу, начинавшемся сразу за его дачкой… И он перестал смотреть телевизор, слушать радио, пользоваться Интернетом, он отключил себя от всего, что каждый день и даже каждую ночь было причиной душевной боли, - от всего того, что вкратце можно было бы назвать попранием справедливости. А Локас был за справедливость, потому что для него, атеиста, единственно возможный бог назывался бы словом совесть. Власть же, по мнению Локаса, бессовестна.

Почти год Локас прожил анахоретом и эскапистом, делая вид, что все происходящее в его стране ему пофиг, но душевная боль не унималась, и однажды, зарычав от ненависти уже к самому себе, он снова вошел в Интернет и прильнул к Граням. ру и к «Новой газете» как к заветному дозняку…

Да и как тут не прильнуть, когда национальный лидер приводит престраннейшие аргументы в пользу новых думских зарплат, а про Pussy Riot заявляет, что они уронили достоинство женщины. По Локасу это самое достоинство уронили совсем другие дамы, что из Думы, а Pussy Riot… просто они посмели покуситься на достоинство Самого…и не покаялись. А тут еще, как снег на голову, помилование Ходорковского…
Наутро после знаменательных событий, о которых сегодня говорят и пишут все и везде, Локас проснулся другим. И не сразу до него дошло, откуда такая благодать. Он ощупал себя. Все на месте… нет только одного - душевной боли. Она исчезла. Испарилась. Впервые за много лет.
Надолго ли? Оказалось, что ненадолго. Потому что по Болотному делу выпустили далеко не всех. А ведь и он мог быть среди них ...
_______________________________

*Локас – собирательный образ нашего современника. – И.К.