Только я вышел из отделения Сбербанка, что в нашем доме, как у меня за спиной раздался чей-то вежливый мужской голос:
- Можно вас спросить?
Поскольку он несколько раз не без акцента повторил эту фразу, я на всякий случай обернулся – действительно обращались ко мне. На дороге стоял «Фольксваген» и из задней полуоткрытой дверцы на меня смотрел молодой чернявый мужчина. Я решил, что меня спросят о том, как куда-то проехать, и подошел. Тем временем субтильный, небольшого росточка мужчина вышел из машины и с вежливой приветливостью сказал:
- У нас к вам хорошее предложение. Мы только закончили венгерскую выставку-продажу на Ленэкспо и у нас остался непроданный товар, который мы хотим вам показать. Всего за тысячу. Вот каталог...
В руках у меня оказался каталог кухонной посуды, какая нам с женой и не снилась – мне, потому что я к ней равнодушен, а жене – потому что такая посуда нам была не по средствам. Поскольку я взял каталог, то следом вынужден был подержать и роскошную тяжеленную сковородку, названую грилем, к которой тут же была приложена и крышка.
- Видите, сделано в Швейцарии, - палец мужчины указывал на эмблему.
Все это добротно и солидно сверкало.
- Остальные предметы у нас здесь в упаковке – если вы не верите, мы вам покажем, - сказал этот чернявый цыганистого вида мужчина, в черном костюме и белой расстегнутой на две пуговицы сорочке, в вырезе которой была видна на шее какая-то цепочка, не уверен, что золотая.
Не знаю, почему я изменил правилу не вступать в разговоры на улице с незнакомцами и ничего у них не покупать, пусть даже за символическую сумму. Да, я позволил втянуть себя в разговор. Хотя ничего покупать не собирался – посуды, включая гриль-сковородку и кастрюли, у нас дома навалом, а что похуже, то отвезено на дачу. То есть этого добра у нас завались, хотя, конечно, другого качества. Но за тысячу – это ведь даром… Просто люди уезжают в родную Венгрию и им некуда девать этот груз, за которой ведь придется платить.
- Тысячу вот за этот кухонный набор, а остальное бесплатно – в подарок, - подтвердил мужчина, достав в доказательство коробку и вынув из нее один из трех кухонный ножей, блеснувших на солнце холодным медузьим блеском.
- Титановые, - сказал мужчина. - Швейцария
- Хорошо, я пойду спрошу у жены, - неожиданно для самого себя сказал я, тем более что идти мне до своего подъезда было не более двадцати шагов.
- Конечно, спросите… - одобрил мое решение мужчина
- Ладно, - неожиданно для самого себя решил я, – я покупаю. Тысячу, вы говорите?
- Да, всего тысячу долларов, - сказал мужчина. - Можно конвертировать в рубли. А к этому набору мы вам готовы подарить еще столовые принадлежности, - и, потянувшись вглубь машины, он пододвинул к себе и открыл красивый, на замочках, ящичек, из которого уложенные боком в извилистый шелк, глянули на меня роскошные ложки, вилки и ножи…
Мужчина достал одну из вилок и показал на инкрустированный узор:
- Золото... Швейцария... Вот цена… смотрите….полторы тысячи долларов. А мы отдаем вам так, в качестве подарка.
Тут наконец я пришел в себя и сказал:
- Я понял, спасибо. У меня нет таких денег. До свидания.
- Как это? Нет "до свидания"! Давайте поговорим, - заволновался мужчина. – Сколько вы можете отдать за этот набор?
- Нисколько, - сказал я – у меня нет таких денег. Я пенсионер. – Для убедительности я указал пальцем на свою седину. - До свидания. Приятно было познакомиться.
Я отдал каталог и повернулся, чтобы уйти.
- Нет постойте, постойте, - еще пуще заволновался мужчина. – Этот каталог вам. И мы хотим сделать подарок. - Его напарник, водитель за рулем, молча следил за нами.
- I am a pensioner, – перешел я почему-то на английский. – I do not have so much money.
Мой венгр тут же тоже перешел на английский. Уверен, что он с такой же легкостью перешел бы вслед за мной на немецкий, французский или испанский, знай я эти языки. Он был коммивояжер, человек мирового рынка, той самой всемирной торговой организации - ВТО, в которую только что, после 20 лет нудных переговоров, вляпалась Россия. Но я не хотел вляпаться. И мне было бы жалко 1000 долларов на такую ерунду как посуда. Кажется, Сенека, учитель Нерона, говорил, что надо уметь с одинаковым достоинством есть из любой посуды, будь она глиняной или серебряной (буквально: Велик тот человек, кто глиняной утварью пользуется как серебряной, но не менее велик и тот, кто серебряной пользуется как глиняной). Эта несчастная тысяча, то есть тридцать тысяч вынесенных мною из Сбербанка рублей, о наличии которых в моем кошельке стало каким-то волшебным образом известно коммивояжеру, были у меня рассчитаны на совсем другие неотложные траты…
- Стойте, стойте! – поспешил за мной коммивояжер. - Давайте поговорим! Сколько вы хотите?
- Я ничего не хочу, - сказал я.
- Как это ничего? Зачем уходить? Стойте! Где же ваша культура? - раздалось мне вслед.
Уязвленный, я снова обернулся.
- Я такую историю уже проходил, – произнес я, видимо, озадачившую его фразу. - А Венгрия – прекрасная страна! Передайте ей мой привет...
Вечером, вернувшись с работы, я ничего не сказал жене. Вдруг расстроится - все-таки она любила красивую кухонную посуду, тем более если это столовый набор инкрустированных золотом ложек, вилок и ножей. А вдруг и в самом деле их отдали бы в подарок?

Но почему дежавю? Потому что такая же история случилась со мной в Париже ровно 25 лет назад. Я тогда ее записал, а потом выбросил из моего романа «Ночь в Мадриде». Вот она.

- Простите, сеньор! – услышал я, пересекая бульвар Мадлен и, оглянувшись, понял, что обращаются ко мне.
- Простите, сеньор, - повторил водитель легковушки, остановившись у бровки тротуара. – Можно вас на минутку?
Передняя дверца предупредительно открылась.
- Сеньор, я вижу, вы иностранец… - Водитель говорил по-английски бойко, но с явным акцентом, и был похож на футболиста, закончившего свои выступления в высшей лиге.
Я кивнул.
- Это очень даже отлично! – обрадовался водитель. – Я сказал себе, что сделаю подарок только иностранцу, а не французу, - и он оглянулся назад, где сидел его друг. - Откуда вы? Англия? Германия?
- Россия, - сказал я.
- Россия! Мать моя Мария! – вы настоящий русский?
Я кивнул.
- Мы, итальянцы, всегда любили русских! Кха-ра-шуо! - произнес он и, довольный собой, рассмеялся. Его спутник, красивый юноша с крепким непроницаемым лицом микельанджеловского Давида даже не улыбнулся, и я решил, что он нас не понимает.
- Вы счастливый русский, - продолжал итальянец. – Вы родились с серебряной ложкой во рту. Я поклялся себе, что подарю это первому иностранцу, которого только встречу. И это оказался русский. Ну и повезло же вам!
Он потянулся назад через спинку кресла, достал с заднего сидения большой целлофановый пакет и протянул мне.
- Это вам!
- Что это? - спросил я, решив, что тоже не вполне понимаю его английский.
- Куртка. У вас какой размер?
Я сказал.
- Мать моя Мария! Это куртка вашего размера. Ну и повезло же вам! Ха-ха-ха! Хотел бы я, чтобы мне вот так когда-нибудь повезло. Я делаю этот подарок от чистого сердца. Мне хочется, чтобы сегодня в этом мире хотя бы одним счастливым человеком стало больше. Берите же! – нетерпеливо тряхнул он пакетом перед моим носом.
- Простите, - сказал я. - Насколько я понимаю, вы хотите мне это подарить?
- Конечно хочу! – воскликнул он. - Я только об этом и твержу. У вас есть жена?
- Есть, - сказал я, хотя был в разводе.
- Нет, у него сегодня положительно счастливый день! – сказал итальянец, снова оборачиваясь к своему молодому напарнику с чеканным лицом мафиози, будто тот все-таки нас понимал. – А ну-ка достань… - И в его руке оказался еще один пакет. – Здесь куртка для вашей жены. Берите, не стесняйтесь. И не надо делать удивленное лицо. Мы от чистого сердца. Меня зовут Сержио, а вас?
Я назвался.
- Какое красивое русское имя! – восхитился он. – А я Сержио, представляю здесь итальянскую фирму Альта мода. И покровительственно-щедрым жестом всучив мне оба пакета, он протянул мне вдобавок свою визитку.
Грешен, свидетель всеобщего дефицита в моей родной стране я испытал кроткую радость идиота, которому выпал счастливый билет, нет – два счастливых билета. Правда несвойственное мне чувство везения тут же озадачилось мыслью – зачем это мне? Куртки, наощупь плотные, демисезонные, похоже, из искусственной замши или чего-то такого, были не очень-то мне нужны, тем более мой жене с который мы шесть лет как расстались… Но если тебя останавливают на улице, чтобы сделать подарок от чистого сердца, в знак успешной распродажи всей коллекции и для рекламы процветающей фирмы, то, наверное, отказываться неприлично. Запад есть Запад – пора привыкать мыслить и действовать по-ихнему - широко и щедро.
Видимо, все эти соображения итальянец без труда прочел на моем окраинном совковском лице, потому что именно в этот момент его собственное лицо посерьезнело, у рта обозначилась досадливая складка, и он сказал:
-Только вот проблема – мы с приятелем поистратились… - Он глянул на напарника. – Вчера гуляли всю ночь, девочки, то да се…. Даже на бензин не осталось. Если бы в знак нашей дружбы вы одолжили бы нам хотя бы на бензин, чтобы добраться до Рима… Ну хотя бы тысячу франков…
Тысяча франков! Для меня это была сумма. И в следующий момент я наконец стал самим собой – словно груз с плеч свалился. Я протянул обратно пакеты, которые, оказывается, сильно мешали мне быть самим собой, и сказал:
- Спасибо! Но у меня нет с собой таких денег...
Я не мог сказать, что у меня вообще их нет, гордыня не позволяла, тем более что у меня были деньги, переведенные на мое имя в испанский банк «Бильбао», что на авеню Опера, - я только сказал, что у меня их нет с собой. Но итальянец чувс ... Читать дальше »