Люблю, признаться, я китайцев,
Они живут невдалеке -
Бегут, лопочут, словно зайцы,
На непонятном языке.
Одних заднеязычных гласных
Там столько, господи прости!
А этот винегрет согласных
Попробуй воспроизвести...
У них там был мудрец Конфуций,
Что дал ученье на века,
И никаких вам конституций,
И никакого бардака.
Америкосам ставят клизму,
Капитализм им не указ,
Они и при социализме
Живут гораздо лучше нас.
Теперь у нас их каждый третий
Иль все-таки пока седьмой?
И как же это? Кто ответит?
Хочу с китайкой молодой…
Чтоб вместе наплодили деток,
Да хоть бы дюжину, нехай!
И чтобы, плюнув напоследок,
Рванулся я в Шанхай, в Шанхай!

Приснились две строки стихотворения про маки и подзорную трубу. Как водится, странноватые. Остальное лишь ритм… трехстопный амфибрахий. Ну, что с ними делать – зарифмовать, что ли?

Когда мир вокруг одинаков,
Пусть будут подарком судьбы
Поля разноцветные маков
И смех из подзорной трубы,
Страницы загадочной прозы
И чей-то вдали вертоград,
В котором летают стрекозы
И крыльями книг шелестят.

Молчи, скрывайся и таи, как завещал один,
Не верь, не бойся, не проси, как завещал другой,
И если с этим ты дожил до правильных седин,
То что осталось от тебя при этом, дорогой?

***
Осень как календарь неизбежных по жизни утрат,
Где поля асфоделей в тенетах безлунного света,
И в коробочках мака семена сиротливо стучат -
Будто дробью секунд отмеряют судьбу кастаньеты.

Или это Хранитель щелчком отгоняет во тьму
Вороватые тени, что вечно крадутся по краю…
И срываются листья то вместе, то по-одному,
Приземляясь в полях, о которых я мало что знаю.

И молчит небосвод, словно колокол без языка,
И утиный косяк пролетает у самой гортани -
Вновь тетрадку откроешь, а там не дается строка,
Будто нет в этом мире других, поважнее, заданий.

4 окт. 2018

Семидесятилетний морок
Вконец измученной страны -
По-прежнему он многим дорог,
Они в него обращены.

Для них свобода – наказанье,
Отрада - подневольный труд,
Таким любое дай заданье -
Впрягутся и поволокут.

Им горе без тотальной власти,
Им в радость вновь хомут надеть…
Не оттого ли все напасти,
Которым нет числа и впредь.

***
И когда засыпал в затихающем на ночь Крыму,
И когда просыпался, и утро казалось подарком,
Еще долго считал, что все это ему одному,
Что ему одному так отрадно и вольно, и ярко.

Все казалось, что это какой-то особенный мир…
И, когда среди звезд охраняли луну кипарисы,
И светил, помавая крылами, ему Альтаир,
Он готов был шагнуть в эту жаркую бездну с карниза.

Все казалось, что он ни за что, никогда не умрет,
Потому что и так он в сени обретенного рая,
Потому что и так больше нет ни забот, ни хлопот,
Потому что блаженные, кажется, не умирают.

3 окт. 2018

А могло ли быть иначе - сорок третий год…
За стеною кто-то плачет, радио орет.
Я в тазу или в корыте, теплый плеск воды,
Свечки спутанные нити, мокрые следы…
Марш военный, вальс старинный… (различу потом),
Порцию горчайшей хины проглочу с трудом.
Высоко на детском стуле - страшно, высоко…
Как солдат на карауле. Мама далеко.
Нет, еще мне неизвестно, кто такой солдат…
В комнате темно и тесно, за стеной стучат.
Что-то происходит где-то, что-то тут не так…
Вместо скатерти газета... Отступает враг...
Артиллерия... пехота... снова марша гром,
Где-то происходит что-то, а мы только ждем.

2 окт. 2018

- Дарю тебе я эту ночь,
И эти звезды, и рассвет,
И виноградинку – точь-в-точь,
Как те, что ели мы в обед…

- Ах, боже мой, какой галант!
Ах, надо же – какой герой!
Ты подари мне бриллиант,
А прочее и так со мной.

Здравствуй, Пако, soy yo, твой давнишний из Питера гость,
Как ты там – ничего? Как твоя голубая Менорка?
Тридцать лет - как с лозы налитых виноградинок горсть,
Тридцать лет - как вчера, тридцать капелек слез и восторга.

Помнишь, как наверху мы с тобою гуляли всю ночь
Под торжественный ход молодых королевских креветок,
Как грозила нам: «Тише!» - Кончита, приемная дочь,
Дав леща между делом настырному мне напоследок.

Кстати, как там она? Заняла, небось, нижний этаж,
И щекастых детей нарожали тебе твои внуки…
Что у жизни возьмешь, то назад непременно отдашь, -
Да и как без нее, без простейшей житейской науки?

Помню лодку, весло, удивленье свое поутру,
Остров ящериц, крепость и хруст скорлупы от улиток,
Чей-то парус на свежем, соленом, упругом ветру
И небес вместе с морем текучий серебряный слиток.

Кто-то мне говорил, что ты умер, тебя уже нет,
И Кончита одна, да еще почему-то в Нью-Йорке…
Ну а я вспоминаю тот давний-предавний рассвет,
Будто сердце мое раздвоилось тем утром в Менорке.

1 окт. 2018

Однажды, выйдя из себя, я сел в покинутый вагон,
Где, принагнувшись и сопя, смотрел в окошко небосклон,
Где стайка птиц на проводах напоминала нотный стан,
И по ветру носился прах, и уплывал Узбекистан.

Прощай, за два с полтиной плов, прощай, лазурная мечеть!
Я не готов, я не готов под алычою умереть,
Где ни моих пролитых слез, где ни залива, ни реки,
Ни рощицы нагих берез, на солнце греющих пупки.

Но лишь заслышу твой рубаб, кровь просыпается во мне,
Я снова перс, узбек, араб, и голова моя в огне,
На поясе каленый пчак, а подо мной карабаир,
И позади родной очаг, а впереди война и мир.
1 окт. 2018

***
А чего еще ждать? Отгремит, отзвенит листопад,
Как военный оркестр - золотое прощанье славянки,
Опустеет вокруг, а затем поутру прилетят
Две отважных снежинки, забыв свои детские санки.

Тонкий лед заведется в оставленной бочке с водой,
Где, как в анабиозе, заржавленный листик березы,
А потом будет все, что обычно бывает зимой,
А потом будет все и, конечно, морозы, морозы…

Но пускай и зима - не сказать, чтоб отбилась от рук,
Просто вновь обожжет, как в любви обжигались мы сами,
И зачем в небесах, как на карте, разыскивать юг?
Снег смахнуть с рукава, да и выправить старые сани.
30 сентября 2018

Врать от начала до конца,
Врать истово, без меры,
Лицом к лицу и без лица
И без малейшей веры.
Ну, а припрет, то врать вдвойне,
Чтоб всё во лжи погрязло,
Словно опарыши в говне…
Врать, чтобы не погасло,
Врать и закусывать враньем,
Пустив по ветру вирус.
Кто ночь не называет днем,
Тот в лидеры не вырос.
И все на голубом глазу,
И все с холодным носом,
Врать в перемирье и в грозу,
Не мучаясь вопросом -
А что же дальше, что потом,
В час высших откровений…
А дальше только суп с котом,
Но это им до фени.