Вот новость. По-моему, это шедевр. Привожу полностью, без купюр.

Для полета с журавлями на дельтаплане Путину выдадут белый халат, шлем и клюв

Для полета на дельтаплане со стаей выращенных в неволе журавлей-стерхов Владимиру Путину выдадут белый халат, шлем и клюв, рассказал «Русской службе новостей» директор расположенного в Рязанской области Окского государственного природного биосферного заповедника Юрий Маркин.
Он объяснил, что такая экипировка понадобится президенту, чтобы занесенные в Красную книгу птицы признали его вожаком стаи.
«Происходит такое явление – запечатление родителей с маленького возраста. В данном случае для журавлей родителем является человек в белом халате. Не конкретного человека они запоминают, а белый халат с капюшоном, на дельтаплане – белый шлем. Специальный клюв, который держат в виде головы. Еще один раздражитель – это звуки, контактные крики стерхов», – рассказал Маркин.
Орнитолог добавил, что журавлей специально не готовят к полету с президентом.
Ранее стало известно, что по дороге на саммит АТЭС во Владивосток Путин заедет на Ямал и, если позволит погода, попробует полетать на дельтаплане в роли вожака стаи выращенных в неволе стерхов. Уточнялось, что Путин проходил специальную подготовку к полетам на дельтаплане.
Президент Владимир Путин, переизбранный на пост главы государства в третий раз в мае минувшего года, регулярно совершает резонансные поступки. Будучи премьером, Путин во время посещения археологического раскопа на месте древнегреческого города Фанагория погрузился на дно Таманского залива, откуда поднял две амфоры приблизительно шестого века нашей эры. Позже фотография премьера, облаченного в гидрокостюм и держащего в руках две амфоры, которые были частично разбиты, была опубликована на первых полосах российских и западных СМИ.
В августе 2010 года Путин принял участие в тушении лесных пожаров с борта противопожарного самолета-амфибии Бе-200. «Газета.Ru»
— 05.09.2012 13:19 —

http://www.gazeta.ru/politics/news/2012/09/05/n_2516209.shtml

Что-то давненько не писал о Локасе. Вот...

Филологу, автору этимологического словаря Локасу нравятся политические неологизмы, которые выдает наш находчивый на слово языкастый народ. Ну там, всякие путинг, путлер, пуссин, хутин (пуй), путиноид, нашист, гэбня, либераст, едрисня, кремлядь, гундяй, православнутые (на всю голову) и т. д. Потом, пишет он, по этим новым словам, вошедшим в современный политический лексикон, будут изучать этапы нашего большого пути в яму. Но это потом, а сейчас Локас полон гражданской боли и ответственности. Детей у него нет, и он болеет за нашего общего пациента — Россию. Питерский, он даже ездил 12 июня в Москву на Марш миллионов. И жене не сказал. Вернулся мрачный — лично его не били, но соседям досталось, и он свидетель. Только его свидетельство никого не колышет. Поэтому Локас отводит душу в ЖЖ. Там он костит членов кооператива «Озеро», а добравшись, что редко получается, до сайта президента или премьера, пишет им ядовитые письма с ядовитыми вопросами. На эти письма ни президент, ни премьер, разумеется, не отвечают. Молчит и их многочисленная челядь. Как говорится, «много чести»...
Так что рана у Локаса продолжает кровоточить и он продолжает ее расчесывать.
Как так? - пишет он, - почему за оскорбление религиозных чувств теперь наказывают, а за оскорбление чувств гражданских — нет. И с какого такого бодуна нынче верующие стали столь чувствительны к оскорблению. Где они были все семьдесят лет советской власти, которая терзала и насиловала церковь — молчали в платочек? А теперь оскорбились? Не верит им Локас, лукавством считает их оскорбленность, как и тех, кто, скажем, за чисто русский народ, и его воротит от всяких там хоругвеносцев и прочей нечисти.
Это комплекс маленького, униженного и растоптанного человечка, - пишет Локас, - вроде инстинкта выживания подопытной мушки-дрозофилы, которую едва разглядишь невооруженным глазом. С точки зрения генетики и физиологии человек мало чем отличается от нее, правда, похмелье у него наступает раньше, тогда как дрозофиле нужно два дня, чтобы очухаться от спиртного. Главное же отличие человека от мушки в том, что он сам придумывает себе свою оскорбленность. У маленького человека две спасительных щелки, - пишет Локас, - где, спрятав свое ничтожество, он раздувает жабры — это вера и национальность. Сказано же, что национализм — последнее прибежище подлеца.
Почему, - вопрошает Локас, - власть имущим позволительно оскорблять его, Локаса, гражданские чувства? Разве не оскорбительны гражданину России эти чуровы выборы, эти дворцы главного и его свиты, эти часы и яхты, эти гундящие от нанопыли патриархи с исчезающими брегетами, эти попы и менты, что, напившись вдрабадан, попадают в ДТП, подчас со смертельным исходом для окружающих, разве не оскорбителен зАмок вице-премьера Шувалова и весь их семейный подряд, по которому его супруга получает каждый день по миллиону, или, скажем, официальный отчет о доходах того же господина Чемезова, возглавляющего ныне провальную как черная дыра госкорпорацию, где он ежемесячно имеет где-то шестьсот с лишком тысяч рублей, а вдобавок через жену и детей - без счета всякой движимости и недвижимости... А ведь таких там, наверху, тьма...
Разве не оскорбительна маниловщина, которую еще недавно «отливал в граните» бывший президент, разве не схватится за голову от изумления честный гражданин России от суммы в 23 триллиона рублей, которую закладывает президент нынешний на войну неизвестно с кем... При том, что количество брошенных живыми родителями детей приближается в России к миллиону, а на пенсию пенсионера можно, во всем себе отказывая, продержаться разве что неделю...
А процесс над тремя мужественными девчонками, продемонстрировавший всему миру, что в России нет суда, а есть только инструмент расправы с неугодными...
Да, гражданское чувство Локаса, как он сам изволит считать, попрано и оскорблено. Но не меньше оскорблено и его эстетическое чувство — этими чудовищными передачами того же Первого канала или НТВ, этими рожами прихлебателей, холуев и лжецов, столпившихся у трона, имя которым — тьма тараканья...
Вот так несладко живется сегодня живой гражданской совести Локаса.

P.S. Разумеется, все, что он пишет и говорит, - это всего лишь его оценочное суждение, с которым мы или вы вправе не соглашаться.

Как я себя ругал! Последними словами.
Выйдя с дачной грунтовки на шоссе на Кировск, город, о котором, несмотря на его соседство со Шлиссельбургом, мало кто из питерцев знает, я прозевал свой автобус.
Сначала по пути к остановке я все оглядывался, чтобы вовремя его заметить и проголосовать, но надо же — не оглянулся, когда требовалось, и он промчался мимо, мой номер, имеющий конечным пунктом станцию метро "Улица Дыбенко", - промчался, даже не притормозив на остановке, потому что там никого не было. А то, что на ней спустя три минуты появился запыхающийся, с рюкзаком на спине, я, уже ничего не могло изменить...
Когда следующий? через час? Автобусы тут редки. Расписание, вложенное в прозрачный файлик, приклеенный липкой лентой к столбу, исчезло. Файлик остался, а расписание тю-тю. Какая-то сволочь просто вынула его для своей надобности, не потрудившись переписать. Я бы так не сделал, хотя никогда не был альтруистом. Но есть же неписанные правила.
Я стоял и ругал себя. Наверное, минут десять. Мимо меня по шоссе из Мги и из более дальних мест неслись машины, солидные иномарки. Я пробовал голосовать, но где там - солидные люди в солидных машинах и зарабатывают солидно. Когда мы едем в своей машине, то тоже ноль внимания к голосующим. Но теперь я был один и без машины и неизвестно, когда будет следующий автобус. Если вообще будет.
Вечерело... Из леска на той стороне тянуло сыростью.
И тут на той стороне шоссейки медленно останавливается дряхлая «волга» и дряхлый мужик спрашивает, вытянув шею в мою сторону:
- Вам куда?
- Мне в Кировск, - говорю я, понимая, что до Питера на такой развалюхе не доехать.
- Сколько? - спрашивает он.
- Сто, - называю нижний предел, допуская торг.
- Садитесь, - кивает он.
Я спешу к «волге», попутно отмечая помятый багажник, подвязанный канатом, пытаюсь открыть заднюю дверцу, чтобы бросить рюкзак, но это не удается, и я сажусь рядом с водителем, положив рюкзак на колени. Заднее сидение завалено каким-то хламом.
Мы медленно развернулись и поехали. Я привычно взялся за ремень безопасности, но не смог пристегнуться.
- Иногда он не срабатывает, - сказал водитель. - Ничего мы поедем небыстро.
Продолговатая голова с остатками волос, нос-клюв, очки на носу. Лицо недовольное, по виду - брюзга. Но мне-то что. Сто так сто. На нашем «форде» мы едем до Кировска за 15 минут. Если бы он попросил двести — я бы не сел. На упущенном мною автобусе все удовольствие от дома до дома стоит 95 рублей. Полтора часа езды. А тут только до Кировска... Да и то разве сравнить фирменный, с откидными спинками, подсветкой и обдувкой автобус туристского класса с этой колымагой на веревочке.
- А что с багажником? - спросил я участливо.
- Да один гад въехал, - нехотя отозвался водитель. - Заснул за рулем. Можно сказать, я ему жизнь спас. А если б он в дерево или в столб какой… А так только помял меня. Теперь по суду он мне должен деньги вернуть на ремонт. Только долгое это дело — суд. А мне ездить надо. Сорок лет за рулем, ни одной аварии. А тут этот...
- Да, - сказал я . - Головная боль. А давно на этой машине?
- Лет пятнадцать. Еще с братом покупали. Брат умер...
- Новую покупали?
- Новую, само собой новую.
- Пятнадцать лет — и на ходу. Это солидно, - сказал я.
- Ерунда. Вон люди по сорок лет на «копейке» ездят.
- «Волга» престижней, - сказал я. - Начальство, помните, в советские времена только на «волгах» ездило. И такси на «волге». Большая. Вон сколько места.
- Места много, - неохотно согласился водитель, а толку что. Картошку возить...
- «Волгу» даже в Германии покупали, - сказал я. - Мощная машина. Ее там называли «трактор во фраке».
- Такого не слыхал, - сказал водитель.
Несколько минут проехали молча, потом он спросил:
- А вы тут по делу или просто?
- У нас тут дача, - сказал я, — недавно купили. Мест пока не знаю. И расписания автобуса нет. Вот опоздал.
- Ничего, в Кировске есть автобусы на Питер. До автовокзала довезу.
- Спасибо!
- А я заодно бензином подзаправлюсь.
- Сто рублей это литра четыре?
- Уже посчитали... - усмехнулся водитель. - На самом деле больше. — Я семьдесят шестым заправляюсь. И видите, как еду — разгоняюсь, а потом убираю сцепление. Машина сама катит. Так экономнее.
- Здорово! — сказал я.
- Ничего здорового! - ответил водитель. - Голь на выдумки хитра.
- Ну, не голь, если есть машина, - сказал я.
- Разве это машина...
- Говорят, Автоваз выпускает новую модель Лады – Ларгус, - сказал я. - Семиместная.
- Не слышал, - сказал водитель.
- И стоит что-то там в пределах трехсот-четырехсот тысяч...
Водитель промолчал, и я понял, что это для него заоблачная цена, и мой разговор на эту тему неуместен.
В кабине довольно сильно пахло бензином или еще какой-то выхлопной дрянью и я показал, что хочу опустить стекло:
- Не против?
- Пожалуйста, - оскорбленно пожал плечами хозяин «волги». С его стороны стекло тоже было опущено.
Вдруг он резко затормозил:
- О-па! Приехали. Похоже, это надолго.
Перед нами мигали задними огнями несколько замерших иномарок.
- Что там? – спросил я.
- Дерево на дорогу упало.
- Может, объедем справа?
- Как это? Там дерево лежит. Будем ждать, пока распилят.
- Кто?
- Дорожные рабочие.
- Да, я, кажется, видел, что-то падало.
- Кажется… - передразнил меня водитель. - Если видели, зачем спрашиваете?
- Значит, плохо видел, - сказал я. - У вас зрение лучше...
- В очках, - криво усмехнулся он.
- Я подумал, что это от ветра упало, - сказал я.
- При чем тут ветер… Обочину расчищают от деревьев и кустов. Теперь придется ждать, пока распилят на куски и унесут. Здоровое дерево.
Да, он видел явно лучше, чем я.
Минут через десять мы все же поехали. В такси за это время нащелкало бы немало, но мы ведь договорились: сто. Ехали медленно и все нас обгоняли. Ладно - лишь бы мы не развалились… Но вот и знакомые трубы ТЭЦ, построенной здесь еще в тридцатые годы, а вот и стекляшка автобусной станции.
Вечер. Огни светофоров, оживленный перекресток...
- Спасибо, - сказал я, доставая из кошелька сто рублей.
Водитель молча взял их и порулил к заправке.
Мы с ним были примерно одного возраста и мне показалось, что он нас сравнивал, как сравнивают себя юные женщины и старики... Только одни красотой и нарядами, а другие - прожитым...

Только я вышел из отделения Сбербанка, что в нашем доме, как у меня за спиной раздался чей-то вежливый мужской голос:
- Можно вас спросить?
Поскольку он несколько раз не без акцента повторил эту фразу, я на всякий случай обернулся – действительно обращались ко мне. На дороге стоял «Фольксваген» и из задней полуоткрытой дверцы на меня смотрел молодой чернявый мужчина. Я решил, что меня спросят о том, как куда-то проехать, и подошел. Тем временем субтильный, небольшого росточка мужчина вышел из машины и с вежливой приветливостью сказал:
- У нас к вам хорошее предложение. Мы только закончили венгерскую выставку-продажу на Ленэкспо и у нас остался непроданный товар, который мы хотим вам показать. Всего за тысячу. Вот каталог...
В руках у меня оказался каталог кухонной посуды, какая нам с женой и не снилась – мне, потому что я к ней равнодушен, а жене – потому что такая посуда нам была не по средствам. Поскольку я взял каталог, то следом вынужден был подержать и роскошную тяжеленную сковородку, названую грилем, к которой тут же была приложена и крышка.
- Видите, сделано в Швейцарии, - палец мужчины указывал на эмблему.
Все это добротно и солидно сверкало.
- Остальные предметы у нас здесь в упаковке – если вы не верите, мы вам покажем, - сказал этот чернявый цыганистого вида мужчина, в черном костюме и белой расстегнутой на две пуговицы сорочке, в вырезе которой была видна на шее какая-то цепочка, не уверен, что золотая.
Не знаю, почему я изменил правилу не вступать в разговоры на улице с незнакомцами и ничего у них не покупать, пусть даже за символическую сумму. Да, я позволил втянуть себя в разговор. Хотя ничего покупать не собирался – посуды, включая гриль-сковородку и кастрюли, у нас дома навалом, а что похуже, то отвезено на дачу. То есть этого добра у нас завались, хотя, конечно, другого качества. Но за тысячу – это ведь даром… Просто люди уезжают в родную Венгрию и им некуда девать этот груз, за которой ведь придется платить.
- Тысячу вот за этот кухонный набор, а остальное бесплатно – в подарок, - подтвердил мужчина, достав в доказательство коробку и вынув из нее один из трех кухонный ножей, блеснувших на солнце холодным медузьим блеском.
- Титановые, - сказал мужчина. - Швейцария
- Хорошо, я пойду спрошу у жены, - неожиданно для самого себя сказал я, тем более что идти мне до своего подъезда было не более двадцати шагов.
- Конечно, спросите… - одобрил мое решение мужчина
- Ладно, - неожиданно для самого себя решил я, – я покупаю. Тысячу, вы говорите?
- Да, всего тысячу долларов, - сказал мужчина. - Можно конвертировать в рубли. А к этому набору мы вам готовы подарить еще столовые принадлежности, - и, потянувшись вглубь машины, он пододвинул к себе и открыл красивый, на замочках, ящичек, из которого уложенные боком в извилистый шелк, глянули на меня роскошные ложки, вилки и ножи…
Мужчина достал одну из вилок и показал на инкрустированный узор:
- Золото... Швейцария... Вот цена… смотрите….полторы тысячи долларов. А мы отдаем вам так, в качестве подарка.
Тут наконец я пришел в себя и сказал:
- Я понял, спасибо. У меня нет таких денег. До свидания.
- Как это? Нет "до свидания"! Давайте поговорим, - заволновался мужчина. – Сколько вы можете отдать за этот набор?
- Нисколько, - сказал я – у меня нет таких денег. Я пенсионер. – Для убедительности я указал пальцем на свою седину. - До свидания. Приятно было познакомиться.
Я отдал каталог и повернулся, чтобы уйти.
- Нет постойте, постойте, - еще пуще заволновался мужчина. – Этот каталог вам. И мы хотим сделать подарок. - Его напарник, водитель за рулем, молча следил за нами.
- I am a pensioner, – перешел я почему-то на английский. – I do not have so much money.
Мой венгр тут же тоже перешел на английский. Уверен, что он с такой же легкостью перешел бы вслед за мной на немецкий, французский или испанский, знай я эти языки. Он был коммивояжер, человек мирового рынка, той самой всемирной торговой организации - ВТО, в которую только что, после 20 лет нудных переговоров, вляпалась Россия. Но я не хотел вляпаться. И мне было бы жалко 1000 долларов на такую ерунду как посуда. Кажется, Сенека, учитель Нерона, говорил, что надо уметь с одинаковым достоинством есть из любой посуды, будь она глиняной или серебряной (буквально: Велик тот человек, кто глиняной утварью пользуется как серебряной, но не менее велик и тот, кто серебряной пользуется как глиняной). Эта несчастная тысяча, то есть тридцать тысяч вынесенных мною из Сбербанка рублей, о наличии которых в моем кошельке стало каким-то волшебным образом известно коммивояжеру, были у меня рассчитаны на совсем другие неотложные траты…
- Стойте, стойте! – поспешил за мной коммивояжер. - Давайте поговорим! Сколько вы хотите?
- Я ничего не хочу, - сказал я.
- Как это ничего? Зачем уходить? Стойте! Где же ваша культура? - раздалось мне вслед.
Уязвленный, я снова обернулся.
- Я такую историю уже проходил, – произнес я, видимо, озадачившую его фразу. - А Венгрия – прекрасная страна! Передайте ей мой привет...
Вечером, вернувшись с работы, я ничего не сказал жене. Вдруг расстроится - все-таки она любила красивую кухонную посуду, тем более если это столовый набор инкрустированных золотом ложек, вилок и ножей. А вдруг и в самом деле их отдали бы в подарок?

Но почему дежавю? Потому что такая же история случилась со мной в Париже ровно 25 лет назад. Я тогда ее записал, а потом выбросил из моего романа «Ночь в Мадриде». Вот она.

- Простите, сеньор! – услышал я, пересекая бульвар Мадлен и, оглянувшись, понял, что обращаются ко мне.
- Простите, сеньор, - повторил водитель легковушки, остановившись у бровки тротуара. – Можно вас на минутку?
Передняя дверца предупредительно открылась.
- Сеньор, я вижу, вы иностранец… - Водитель говорил по-английски бойко, но с явным акцентом, и был похож на футболиста, закончившего свои выступления в высшей лиге.
Я кивнул.
- Это очень даже отлично! – обрадовался водитель. – Я сказал себе, что сделаю подарок только иностранцу, а не французу, - и он оглянулся назад, где сидел его друг. - Откуда вы? Англия? Германия?
- Россия, - сказал я.
- Россия! Мать моя Мария! – вы настоящий русский?
Я кивнул.
- Мы, итальянцы, всегда любили русских! Кха-ра-шуо! - произнес он и, довольный собой, рассмеялся. Его спутник, красивый юноша с крепким непроницаемым лицом микельанджеловского Давида даже не улыбнулся, и я решил, что он нас не понимает.
- Вы счастливый русский, - продолжал итальянец. – Вы родились с серебряной ложкой во рту. Я поклялся себе, что подарю это первому иностранцу, которого только встречу. И это оказался русский. Ну и повезло же вам!
Он потянулся назад через спинку кресла, достал с заднего сидения большой целлофановый пакет и протянул мне.
- Это вам!
- Что это? - спросил я, решив, что тоже не вполне понимаю его английский.
- Куртка. У вас какой размер?
Я сказал.
- Мать моя Мария! Это куртка вашего размера. Ну и повезло же вам! Ха-ха-ха! Хотел бы я, чтобы мне вот так когда-нибудь повезло. Я делаю этот подарок от чистого сердца. Мне хочется, чтобы сегодня в этом мире хотя бы одним счастливым человеком стало больше. Берите же! – нетерпеливо тряхнул он пакетом перед моим носом.
- Простите, - сказал я. - Насколько я понимаю, вы хотите мне это подарить?
- Конечно хочу! – воскликнул он. - Я только об этом и твержу. У вас есть жена?
- Есть, - сказал я, хотя был в разводе.
- Нет, у него сегодня положительно счастливый день! – сказал итальянец, снова оборачиваясь к своему молодому напарнику с чеканным лицом мафиози, будто тот все-таки нас понимал. – А ну-ка достань… - И в его руке оказался еще один пакет. – Здесь куртка для вашей жены. Берите, не стесняйтесь. И не надо делать удивленное лицо. Мы от чистого сердца. Меня зовут Сержио, а вас?
Я назвался.
- Какое красивое русское имя! – восхитился он. – А я Сержио, представляю здесь итальянскую фирму Альта мода. И покровительственно-щедрым жестом всучив мне оба пакета, он протянул мне вдобавок свою визитку.
Грешен, свидетель всеобщего дефицита в моей родной стране я испытал кроткую радость идиота, которому выпал счастливый билет, нет – два счастливых билета. Правда несвойственное мне чувство везения тут же озадачилось мыслью – зачем это мне? Куртки, наощупь плотные, демисезонные, похоже, из искусственной замши или чего-то такого, были не очень-то мне нужны, тем более мой жене с который мы шесть лет как расстались… Но если тебя останавливают на улице, чтобы сделать подарок от чистого сердца, в знак успешной распродажи всей коллекции и для рекламы процветающей фирмы, то, наверное, отказываться неприлично. Запад есть Запад – пора привыкать мыслить и действовать по-ихнему - широко и щедро.
Видимо, все эти соображения итальянец без труда прочел на моем окраинном совковском лице, потому что именно в этот момент его собственное лицо посерьезнело, у рта обозначилась досадливая складка, и он сказал:
-Только вот проблема – мы с приятелем поистратились… - Он глянул на напарника. – Вчера гуляли всю ночь, девочки, то да се…. Даже на бензин не осталось. Если бы в знак нашей дружбы вы одолжили бы нам хотя бы на бензин, чтобы добраться до Рима… Ну хотя бы тысячу франков…
Тысяча франков! Для меня это была сумма. И в следующий момент я наконец стал самим собой – словно груз с плеч свалился. Я протянул обратно пакеты, которые, оказывается, сильно мешали мне быть самим собой, и сказал:
- Спасибо! Но у меня нет с собой таких денег...
Я не мог сказать, что у меня вообще их нет, гордыня не позволяла, тем более что у меня были деньги, переведенные на мое имя в испанский банк «Бильбао», что на авеню Опера, - я только сказал, что у меня их нет с собой. Но итальянец чувс ... Читать дальше »

Столкнувшись с фразой, что Россия пока что остается секулярным обществом, я полез выяснять, что такое секуляризм в наши дни, ибо когда-то он обозначал изъятие государством земель у церкви и ослабление ее власти.

Вот несколько цитат про и контра.
СЕКУЛЯРИЗМ - ЭТО:
1. Человекобожие – религиозно-философская концепция, суррогат религии в форме наделения человечества божественными чертами.
2. Гуманизм – религиозно-философское учение человекобожия, ставшее общефилософским и методологическим принципом бытия современной индустриально-технологической цивилизации…
3. Идеология, отвергающая любые богословские системы и обосновывающая окружающую действительность, общество и человека исключительно исходя из опыта земной жизни. К секуляризму очень близок крайний атеизм . Отрицая религию в принципе, секуляризм выступает за социальный прогресс и улучшение условий жизни. Христианские идеологи видят в секуляризме одну из самых больших опасностей для духовной жизни человека и считают его следствием признания автономности мирских реальностей и независимости их от бога.
4. Если спросить секулярного гуманиста о том, что он считает высшей ценностью, он, скорее всего, ответит - человеческая личность; если спросить о том же самом христианина, он ответит - любовь.
5. Христиане говорят о том, что вечную радость, для которой человек создан, он может обрести только в общении с личностным Богом; что мы призваны покаяться, то есть довериться обещаниям Бога и покориться Его заповедям.
6. Первый принцип демократического светского гуманизма – это приверженность свободному исследованию. Мы противостоим всякой тирании над человеческим разумом, любым попыткам посредством духовных, политических, идеологических или общественных институтов сковать свободную мысль. В прошлом, церкви и государства осуществляли такую тиранию на основе религиозного фанатизма. На всем протяжении долгой истории борьбы идей властные структуры, как общественные, так и частные, стремились подвергать исследования цензуре, навязывать людям ортодоксальные верования и ценности, они отлучали от церкви еретиков и истребляли неверных. Сегодня борьба за свободное исследование приобрела новые формы. Сектантские идеологии превратились в новые теологии, используемые политическими партиями и правительствами для подавления всякого инакомыслия. Свободное исследование в качестве главного своего условия требует признания гражданских свобод – это свободная пресса и свобода коммуникаций, право на организацию оппозиционных партий и право быть членами добровольных ассоциаций. Это свобода добиваться желаемого и делать достоянием общественности плоды научной, философской, художественной, литературной, моральной и религиозной свобод. Принцип свободного исследования предполагает разнообразие мнений и уважение права отдельных личностей выражать собственные верования безо всяких гражданских и юридических запретов или страха подвергнуться наказанию, даже когда эти мнения могут быть непопулярными.

Разумеется, я целиком и полностью за этот 6-й параграф.
И немножко из мира науки:
В 2012 году 4 июля ученые мира открыли ЧАСТИЦУ  БОГА  (в научном мире «бозон ХИГГСА»).  Эта частица придает материи массу, в том числе и нашему телу.
Если перевести это на язык нравственных понятий — то Бог это даже не любовь, Бог — это совесть. Эта частица есть в каждом из нас.
Мировой отклик на дело Pussi Riot — это голос совести. В день вынесения приговора трем девушкам в Берлине, Барселоне, Лондоне, Нью-Йорке, Рио-де-Жанейро, Сиднее — всего в 41 городе планеты прошли акции с требованием их освобождения.

В Конституции РФ есть пункт:
«Человек, его права и свободы являются высшей ценностью».
Оказывается, Церковь против. Для нее он - раб божий.

Пошло гулять по миру новое словцо - ПУССИН.
Великий русский язык!

Разумеется, дело Pussy Riot – сегодня одна из главных новостных и не только новостных тем. Весь мир заговорил о них, от политиков до поп-звезд, появились фонды, собирающие деньги в помощь семьям осужденных девушек.
Приговор два года… Хотя по утверждению экс-министра Кудрина за «оскорбление религиозных чувств» по нашей Конституции положен штраф 1000 рублей.
Тина Канделаки откопала, что «максимальный срок по уголовному уложению Российской империи 1845 года за деяние, подобное акции Pussy Riot, – 3 месяца».
Коллапс нашей судебной системы, опирающейся не на букву закона, а на заказ…
Сравнение нашего «правосудия» со Средневековьем и инквизицией…
В конституции написано, что Россия светское государство. Но беспрецедентное решение Хамовнического суда переворачивает все с ног на голову.
Возникновение нового правящего тандема - президент-патриарх.
Проявления так наз. православного фундаментализма, где жестокость и нетерпимость к инакомыслию подменяют идею милосердия.
Выступление в суде Надежды Толоконниковой, ее письма из тюрьмы – их духовная зрелость, глубина политической и философской культуры.
То, что не удалось лидерам оппозиции, удалось им, трем девушкам, обратившим внимание всего мира на неадекватную власть, с благословения церкви превращающую Россию в «православный Иран».
РПЦ, выждав (по сценарию?), пока будет оглашен приговор, попросила вроде как помиловать «кощунниц». Возможно, властям так или иначе придется это сделать. Но тот же Кирилл совсем недавно говорил о важности судебной «экзекуции». Нашел словцо…
Кто-то сравнил девушек со скоморохами. Удачное сравнение. Скоморохи, шуты – это те, кто при узурпаторах говорит правду. Наше общество, а точнее молодое поколение уже созрело для того, чтобы отстаивать ее.
Писатель Акунин точно охарактеризовал ситуацию. Общество, начавшее с младенчества в 1991 году, теперь уже совершеннолетнее, со своим мнением и голосом. А президент так и остался в подростковом состоянии 2000-го года… Общество его переросло.

«Pussy Riot» в девятнадцатом веке перевели бы как «бунт киски». В двадцатом, во второй его половине, после сексуальной революции на Западе, это словосочетание стало вызывать уже другие ассоциации…:)
Так или иначе это очистительный женский бунт.
Эпоха патриархата кончается.
Кажется, я об этом где-то уже писал.

1
Мост через Неву возле Кировска – на капитальном ремонте до декабря 2013. Для проезда открыта только одна сторона. Потому по выходным дням там собирается по дороге из Питера пробка длиной в два километра. Не сразу въедешь на мост и обратно – по пути в Питер. Но вот в последний наш выезд с дачи мы с ходу попали на мост и удивились скорости передвижения. Тут все и выяснилось - дорожные знаки и ограждения вывели нас на уже капитально отремонтированную сторону с гладким покрытием.
Тут и произошло впечатление. По подлежащей ремонту стороне шло начальство, наверное, приемная комиссия. Во главе ее шел начальник – один и впереди. Видом что-то среднее между Лужковым и Никитой Хрущевым, хозяин, голова! Животик, плохо повязанный галстук - выражение власти, ответственности, нетерпимости, даже легкой брезгливости к тем, кто поспешал сзади. Лет под шестьдесят. А за ним - целый шлейф из чиновников-заместителей и заведующих всякими там отделами. Все молодые, возрастом около тридцати. Хозяин в пиджаке, а они в белых рубашках, без галстуков – день был теплый.
- Смотри, - сказал я жене, - сколько чиновников на приемке. Хватило бы трех человек – мэр, его помощник и какой-нибудь там прораб…
Где-то есть статистика, что количество чиновников по сравнению с советскими временами увеличилось на душу нашего населения раза в два. Как и количество ментов. То есть тех, кого мы сами кормим как налогоплательщики. Еще я увидел все это в исторической ретроспективе, мысленно переодев шествие в сначала в кафтаны эпохи Ивана Грозного, а потом в камзолы эпохи Петра Первого. Есть даже такая картина у Валентина Серова – «Петр I». Правда, там чиновников пожиже. Все-таки была попытка прорубить окно в Европу, где количество чиновного люда на душу населения меньше в разы...
Но еще я подумал – вот, дело все-таки делается! Если уж сам «мэр Кировска»…

2
Второе впечатление случилось после феерической победы испанцев на чемпионате Европы. Что тут сказать…
Несколько слов о другом событии - закрытии очередного московского международного кинофестиваля, президентом которого всепогодный и вездесущий Никита Михалков. Председателем жюри на этот раз был некто Эктор Бабенко из Бразилии, актер и режиссер, говоривший по-английски. Кто смотрел телеэфир, наверное, как и я споткнулся о происходившее на сцене. А происходило вот что. Когда Эктор Бабенко отговорил то, что полагалось, и пошел со сцены, появился Никита и в своей памятной нам манере меркантильного жлоба-проныры из кинофильма «Вокзал на двоих» сказал Эктору примерно следующее: «Постой, постой, ты куда? Цепь хочешь унести? Не получится. Это вещь дорогая…» Тут он снял почетную цепь, которой наделяют на время судейства председателя жюри, и любовно положил ее в поднесенную девицей красную коробку. Впечатление от этого действа, вкупе с прозвучавшими словам, было странное. Получилось как если бы с председателя жюри понарошку сдернули штаны…
После чего Никита, конечно, принялся братски обнимать низложенного председателя и всячески взбадривать, подслащивая пилюлю. Но впечатление жлобства уже случилось и это трудно было поправить, хотя сам Эктор и пытался. «I feel empty( я чувствую себя опустошенным)», – сказал он. И добавил с самоиронией: «Завтра я обращусь к своему психоаналитику».

Затем на сцену вышел новый министр культуры Мединский, известный тем, что пишет приятную историю России, похожую на Рождественскую сказку. Он должен был вручить приз Станиславлого «Верю» почетной гостье кинофестиваля прекрасной и в старости Катрин Денев. Министр так увлекся своей ролью вручителя, что, выговорив подобающий случаю текст, так и не вручил приз актрисе, а стоял, вцепившись в него, пожиная внимание зала и упиваясь собой, почти как Михалков. Катрин Денев с букетом цветов выглядела растерянной, как давеча Эктор Бабенко. К моменту, когда ей предложили закрыть кинофестиваль, приз еще находился в руках кайфующего Мединского, и на том телетрансляция закончилось.
О чем то бишь я?
В беседе с Познером на Первом канале Михалков-младший как-то уточнил, что он не дворянин, а аристократ. Ну, какой из него аристократ, те, кто видел эту трансляцию, сами могли убедиться.
А нынешний министр Мединский…. Да бог с ним.

3
Этот тип попался мне на днях в вагоне метро. Моих лет, он сидел напротив. Летняя одежда, пролысина, тусклость…Чуть не упираясь растопыренными локтями в носы соседок-пассажирок, он копался в своей сумке, расстегивая и застегивая молнии, которых там было штук сто.
Наконец соседка слева не выдержала и сказала:
- Что вы локтем меня задеваете? Я и так уже от вас отодвинулась.
Тип моих лет неожиданно иронически запричитал:
- Ах, скажите, я ее задел! Ах, сделал ей больно! Ах, нанес травму! Надо же, какая беда! Как страшно! Подумать только!
После чего отнюдь не опустил локти, а растопырился еще пуще, продолжая в который раз расстегивать молнии…
Соседка справа терпела на пределе, а соседка слева не выдержала и встала.
Я почувствовал тошноту. Поезд остановился, мне надо было выходить, я сделал шаг к растопыренному пассажиру и сказал:
- Ты не мужик. Ты идиот.
Он в испуге глянул на меня, а я вышел, думая, что неточно подобрал слово.
Можно было сказать: козел, жлоб, мудак, придурок, дерьмо, слякоть… да мало ли.
А можно было промолчать.

Во время чемпионата Европы по футболу-2008 я был в Испании. Как мы выиграли у голландцев со счетом 3:1, я видел только в повторе, зато видел, как мы проиграли испанцам со счетом 0:3. Впечатление было такое, что на поле команды из разных систем отсчета времени. Ну, например, почему так трудно поймать рукой муху — потому что она видит «быстрее», чем мы. Мы же можем самоутверждаться в скорости по сравнению, скажем, с черепахой.. Так вот впечатление от того матча было такое, что по полю (над полем) носились мухи-испанцы и ползали черепахи, то есть наши. И финал помню — победа испанцев со счетом 1:0 над немцами. И то, как помчались по улицам Мадрида авто с криками ликующих болельщиков.
Вернувшись в Россию, я с удивлением обнаружил наше ликование по поводу чемпионата. Третье место! Бронза!

Болельщиком я могу назвать себя с большой натяжкой, ну, разве что — за «Зенит». А так российский чемпионат не смотрю — лишь встречи грандов Европы и мира... Последний раз я был на футболе, то есть на стадионе им. Кирова, который сейчас строится заново, аж летом 1980 года во время московских олимпийских игр. Не помню, кто с кем играл. Помню только идеальную чистоту вокруг и повсюду подвешенные к металлическим кольцам пластиковые пакеты для мусора — новинку для тех лет.
На сей раз я смотрю почти все матчи на Евро-2012. Может быть, из-за младшей дочери, которая вдруг пристрастилась к футболу. Ее кумиры - испанцы и лично Фернандо Торрес, о чем она поведала вконтакте. Я с ней согласен - мне тоже нравится испанская команда, большая часть которой составлена из игроков несравненной «Барселоны».

В детстве я, как и все, играл в футбол, то есть, не считая двора, в пионерском лагере — за сборную. Я был правым полузащитником. Помню две игры — одну мы выиграли, другую проиграли. Выиграли у местной сборной поселка Елизаветино, проиграли сборной пионерлагеря пивоваренного завода им. Степана Разина. Среди зрителей «Степана Разина» во время матча я вдруг увидел свою одноклассницу, в которую был тогда тайно влюблен. Звали ее Неля Миронова. Мне очень хотелось отличиться. Но мы проиграли. Из-за меня. Со счетом 0:1. Этот гол до сих пор на моей совести.
Дело в том, что капитанами команд были наши так называемые музруки - молодые люди лет двадцати-двадцати пяти. Тогда на танцплощадке танцевали в основном под аккордеон. Хотя иногда крутили через радиоузел и пластинки. Аккордеонист от «Степана Разина» атаковал как раз на моем фланге, и мне до поры удавалось выбивать мяч из-под его ног. Но вот в очередной раз, когда я возник пред ним, он прошипел: «Будешь мешаться, ноги переломаю!» Увы, я сдрейфил, дал себя обвести, и в результате мы получили гол в свои ворота. Было мне тогда лет 13, а вот помню...

Почему сборная России дала себя обвести с таким же счетом в матче против Греции, я не знаю. Ведь мы определенно были сильнее. А то, что началось дальше, уже не укладывалось в голове. Любимец, кумир миллионов Андрей Аршавин, со своим «это ваши проблемы», в одночасье и навсегда перестал быть любимцем и кумиром миллионов. А ведь его под кличкой «Арша» знал даже юный араб, убиравший на нашем этаже в гостинице Sea Gull в Хургаде.
Наверное, уже не обязательно быть кумиром миллионов, если твой годовой контракт измеряется несколькими миллионами долларов. А что у них, таких игроков, есть за душой, кроме этих миллионов? Думаю, немногое.
Они необразованны, плохо воспитаны... Зачем? Это лишнее, когда есть главное — немереные бабосы.
Не знаю, каков интеллектуальный уровень игроков других национальных сборных, в той же Европе. Не думаю, что он шибко иной. Но наверняка есть и что-то иное. Тот же патриотизм, который, похоже, в нашем случае отсутствовал начисто.

И еще вот о чем. Сегодняшний мир, точнее социум, живет и дышит чуть ли не на одной волне, одними и теми же интересами. Глобализация (унификация) сознания... Вот и футбол туда же... Как будто нет в мире ничего важнее...
Когда несколько лет назад наше телевидение проводило конкурс на звание «Герой России» (победил, как многие помнят, никому толком не известный Александр Невский), я, рассказывая об этом своим испанским родственникам, посетовал, что это не Пушкин, гораздо более известный и любимый... На что получил ответ: если бы такой конкурс проводился в Испании, то героем стал бы не Сервантес, не Веласкес, не Лопе де Вега, не Лорка, а наверняка какой-нибудь нынешний футболист.

Вышла в свет книга мемуаров Ю. В. Куберского «О людях и войнах».




Мемуары мой отец написал сорок лет назад, в том возрасте, в каком теперь нахожусь я, и, готовя их к печати, я, разумеется, помнил об этом, подспудно сравнивая наши жизни…
Авторитет отца был огромен — три войны за плечами, Гражданская, Советско-польская и Великая Отечественная, жизненный опыт, не сравнимый с опытом моего поколения. Отцы творили историю, а мы так и остались в их тени... Да, авторитет был огромен, но не непререкаем.
Отец был пулеметчиком в дивизии Чапаева, а в Великую Отечественную войну воевал на Сталинградском фронте, Курской дуге, разминировал ДнепроГЭС, Белград, Будапешт, Вену... Некоторые его истории я помнил с детства. Уже в последние годы своей жизни он весьма скупо поведал о том, что имел прямое отношение к испытаниям первой советской атомной бомбы в Семипалатинске - отвечал за установку металлической вышки для нее и за электроподрыв. Тогда это еще относилось к области военной тайны, но я все же попросил его нарисовать, как выглядела эта вышка. После испытаний он год лечился от лучевой болезни...
По моей же просьбе он взялся и за мемуары. «Может быть, внуки прочтут или тебе пригодится как писателю», - говорил он, дабы оправдать новое для себя сомнительное времяпровождение за кухонным столом в ранние утренние часы, когда все родные еще спят... Из внуков тогда была только моя полугодовалая дочка, а я, закончивший филфак ЛГУ и повоевавший военным переводчиком в Египте, только что устроился на работу в заводскую многотиражку...
После его смерти 10 июня 1980 года — он не дожил двенадцати дней до своего 77-летия — я, так и не оправившись от потери, принялся писать что-то вроде большой повести о нем, о своей любви к нему, начиная с той первой вспышки сознания «отец!», которую помню и сейчас. Это когда ему летом 1943-го после Курской битвы дали отпуск, и он поехал к нам в Куйбышев, то есть к своей жене и сыну (мне тогда был год и два месяца), - слышу голос мамы, его голос и счастье, вдруг ослепившее меня...
Повесть под названием «Отблески...» после моего мыкания по журналам («кому нужны истории о больных умирающих стариках? где социальный оптимизм?») была принята и одобрена в издательстве «Молодая гвардия», где в вместе с двумя другими моими повестями вышла в свет в 1987 году... Я останавливаюсь на этом подробно потому, что в «Отблесках» были процитированы отрывки из мемуаров отца... Сегодня она есть в открытом доступе в Интернете.
И вот - его собственная книга. По мере возможности я старался проверить все, что еще поддается проверке, включая фамилии и инициалы упомянутых в рукописи лиц, лишь кое-где позволяя себе пояснительный комментарий. Насколько я знаю, отец не очень доверял публикациям историков и военачальников и в основном полагался на свою память — а она у него была феноменальной. Книга же маршала инженерных войск В. К. Харченко « Специального назначения», где есть несколько страниц и о моем отце, некоторое время воевавшем под его началом, вышла в свет спустя два года после того, как мемуары отца были закончены, и уже мне послужила подспорьем в подготовке к печати отцовского текста, хотя и она не свободна от неточностей. В журнальную публикацию ( см. «Звезда» № 10—12, 2011) вошли лишь некоторые военные сюжеты из отцовских мемуаров.
Боевой путь отца, гвардии инженер-полковника Юрия Васильевича Куберского, отмечен двумя орденами Красной Звезды, тремя Орденами Красного Знамени, двумя Орденами Великой Отечественной войны ( 1 и 2 степени), Орденом Ленина, а также боевыми медалями — За оборону Сталинграда, За освобождение Белграда, За взятие Будапешта и Вены, и, естественно, за победу над Германией. Есть и еще одна медаль, которой он особенно гордился — Двадцать лет РККА. Ею, понятно, награждали лишь участников Гражданской войны.
Судьба благоволила ему — за все, в трех войнах, бои, каковых у него наберется никак не меньше ста, он ни разу не был серьезно ранен, даже когда в его руках разорвалась немецкая мина, которую он пытался разрядить...
И еще сюжет — на свидетельстве о браке моих отца с матерью стоит дата регистрации 25 июня 1945 года, хотя в мемуарах он пишет, что семью создал накануне войны, и в моем свидетельстве о рождении 12 мая 1942 года указаны оба моих родителя... Что это значит? Спросить некого. Мама, которая была моложе отца на 17 лет, умерла в 1993-м. Остается предположить - отец не верил, что вернется живым с войны, хотя в мемуарах он утверждает обратное...